Автор: Jaide
Жила одна бабулька у нас в подъезде. Жила не одна, с внучками двумя – одной 9, другой 7. Насколько мне было известно, родители девочек погибли, и старушка воспитывала их одна, других родственников не было.Жила одна бабулька у нас в подъезде. Жила не одна, с внучками двумя – одной 9, другой 7. Насколько мне было известно, родители девочек погибли, и старушка воспитывала их одна, других родственников не было.
Бабулю зовут Марьяной Ивановной. Странная женщина. Мы часто видимся на площадке, пока наши девочки играют. Сколько ни наблюдаю я за Марьяной – ни разу она доброго слова своим внучкам не скажет. Только и делает, что журит их за дело и по пустякам. Например, младшенькая качалась на качелях и кричит: — Бабушка! Смотри как я умею!
Тут она кааак прыгнет с качелей – у меня аж сердце замерло. Бабуля на нее накинулась, мол, «дуреха малолетняя, еще раз так сделаешь – ремня получишь!» Здесь я ее понять могу – еще нос расквасит, правда можно было бы и помягче. Или лепит девочка куличик, показывает бабушке – а та знай ворчит, мол, «вся в песке измазалась, нечего ерундой заниматься». В ее словах есть доля правды, но ведь это ребенок. И всегда эта Марьяна недовольна чем-то – вечно с нахмуренным лицом. Не припомню, видела ли я вообще, как она улыбается.
Вот как-то сижу я на скамеечке, рукой своей Аленке машу и улыбаюсь – тут ко мне подсаживается эта старушка и так печально говорит:
— Везет тебе, Сонька.
Я, немного оторопев, аккуратно спрашиваю:
— И в чем же мне везет?
— Ты можешь дочурке своей улыбнуться, поцеловать ее, сказать, что любишь.
От таких слов у меня ком подступил к горлу. Я тихонечко ее спрашиваю:
— А что же Вам мешает?
— Ошибка молодости. Глупая была, дел натворила. Теперь расплачиваюсь.
Здесь она взглянула на меня своими ясными голубыми глазами, на которых навернулись слезы. И начала рассказывать.
***
«Я молодая была, в деревне жила. Очень я собак не любила, сама не знаю почему. У меня не было аллергии, нет. То ли боялась их, то ли просто меня раздражало их присутствие. Все соседи это знали, и чтобы меня не нервировать, никто собак не заводил. Я была единственным ребенком в семье – избалованная была. Родители по первому моему слову все прихоти исполняли, а я только этим и пользовалась. Но природа наделила меня не только скверным характером, но и красотой. Я была первой девчонкой на деревне – женихи толпами за мной бегали. Конечно, это очень повлияло на мою самооценку. Я была гордячкой, задирала нос. В особенности по отношению к соседям и даже людям гораздо старше меня. Я ни с кем не здоровалась, никому не помогала – да и помощи у меня особо не просили.
Однажды зимним вечером в избу кто-то постучал. Я открыла. На пороге стояла женщина небольшого роста, одетая довольно бедно. У нее были черные волосы, но из-под сбившейся на бок ушанки их трудно было разглядеть. Но самое ужасное – рядом с ней вертелась огромная псина, дворняга какая-то. Явно эта женщина была ее хозяйкой.
Я достаточно грубо спросила кто она такая и что ей надо в такой поздний час. На удивление женщина очень спокойно ответила:
— Мне бы переночевать, всего одну ночь.
Она улыбнулась, и было в ее улыбке что-то дьявольское.
— Еще чего! Вон отсюда!
— Хотя бы дайте кусок хлеба моей собаке, она очень голодна, пожалуйста.
— Фуу… да никогда!
С этими словами я захлопнула дверь перед ее носом. Через пару минут я вышла на крыльцо – женщины нигде не было, а самое странное – не было следов на снегу, хотя метели не было. Да даже если бы и была, не может за пару минут замести следы так, что совсем ничего не видно!
Этой же ночью мне приснился сон. Стоит предо мною эта женщина и говорит:
— Как ты относишься к окружающим тебя людям — как к собакам, так и к детям своим относиться будешь.
И исчезла. Я не поняла, что она имела в виду – я отношусь к людям как к собакам? Или как я отношусь и к людям, и к собакам? Ее интонацию разобрать не удалось. Но я вскоре забыла о странном сне, и жизнь потекла своим чередом.
Я вышла замуж за городского парня и забеременела. У нас родилась девочка – Оленька моя… мы так радовались! Но вот я начала замечать, что Оленька на глазах чахнет. Чахнет от моей любви. Чем больше я с ней играю, чем больше я проявляю свою заботу и любовь – тем больше болела Оля, плохо спала ночами и жаловалась на «странную тетю в комнате». Муж говорил, что я параноик, да я и сама уже стала задумываться о помощи психолога. Только от этого лучше не становилась – моя дочь увядала на глазах. Тогда я стала более сдержанной, не так бурно проявляла свои чувства к дочери. Стала меньше ее баловать, больше ругать. И чудо произошло – из хилой девочки Оленька превратилась в совершенно здорового, нормального и активного ребенка. К этому времени Оля пошла в первый класс. И тут я заметила ужасную закономерность – стоило мне похвалить дочурку за пятерку, обнять ее, приласкать – на следующий день Оля заболевала, а один раз руку сломала. Тогда я перестала вообще проявлять эмоции по отношению к дочери, я стала каменной. Конечно, мне все твердили, что это лишь простые случайности и совпадения и что мне лечиться надо. Но я знала, знала, о какой «тетеньке в углу» говорила Оля.
Прошли годы, Ольга выросла, вышла замуж и родила мне двух внучек. Однажды, уложив Дашу с Катей спать, мы с Олей сидели на кухне и пили чай. Тут Оленька завела разговор, которого я так боялась… она спросила, почему я за всю жизнь так и не приласкала ее и слова доброго не сказала. Я не выдержала, разревелась, рассказала ей все. Дочь мне не поверила, но мы обнялись и помирились. Впервые за долгие годы я сказала Оле, что люблю ее. А потом через два дня Оля со своим мужем разбились на машине.
Теперь ращу я одна своих единственных внучек, слово доброе боюсь им сказать. Это мне наказание, за отношение мое к людям.»
***
Когда Марьяна закончила рассказ, ком в горле стало сдерживать невыносимо, и к глазам подступили слезы. Мне было безумно жаль эту бабушку, а в особенности ее внучек. Каково это — прожить и ни разу не услышать от единственного близкого тебе человека простое «я люблю тебя». Я заметила – мы чаще всего более вежливы с чужими, а с родными общаемся в «бытовом» тоне.
Это неправильно. Нельзя так.
