Автор – я. Большая просьба к тем, кто потратит время на эту историю: она совершенно неоригинальная, но не могли бы те, кто знает похожие истории, дать на них ссылки?.. Интересно узнать, много ли таких, у кого получается ненамеренно «портить» других людей. Одну похожую историю я находила на этом сайте, но потеряла ее и теперь не могу найти вновь!Как портились люди вокруг няни Лены.
Мне посчастливилось знать няню Лену целых семь лет, и я могу с уверенностью сказать, что добрее и чище человека, чем она, я не встречала за всю мою жизнь. Но в жизни няни Лены постоянно возникали такие обстоятельства, которые обычному человеку и в страшном сне не привиделись бы. И за эти семь лет я стала не только их свидетелем, но и невольным участником.
Вышла няня Лена замуж, как это часто бывало в Молдавии, в семнадцать лет, за преуспевающего парня. Работал он дальнобойщиком по Европе, и жила с ним няня Лена, как сырок в масле: две трехкомнатных квартиры городского типа, плюс один дом с огородом. Скоро родились три дочери. Правда, мать мужа периодически Лену доставала, но это была капля дегтя в бочке меда.
Тогда же повыходили замуж три младшие сестры няни Лены: одна – за непьющего, покладистого и работящего; вторая – за мастерового и симпатичного; третья – за священника с хорошим приходом. Всем четырем сестрам радоваться бы, но нет, не получилось.
Муж няни Лены пропал без вести, перед этим спившись, сгулявшись и проигравши все их состояние и имущество в местном подпольном игорном заведении. (Поэтому бедная няня Лена и оказалась в Москве – на троих детей приехала зарабатывать.)
У непьющего, покладистого и работящего мужа первой сестры няни Лены началась гангрена сначала на одной ноге (отморозил большой палец, когда служил в армии, а к врачам несколько лет не обращался). Ногу резали в течение нескольких лет по частям. Потом то же самое началось со второй ногой: ее тоже по частям до основания отрезали. И пришлось все эти годы первой сестре няни Лены работать за троих: за себя, за дочь, которая успела появиться сразу после свадьбы, и за мужа-инвалида. Стала она худая-худая и несчастная-пренесчастная.
Вторая сестра своим счастьем тоже недолго наслаждалась: родила двоих детей (младшего – инвалида, проблемы с костями, в корсете жил), а у ее мужа в двадцать пять лет шизофрения проявилась, и пить он начал по-черному. Все из дома выносил, у других воровал, сидел, а через двадцать лет совместной жизни убил одного дедка по пьяни и сбежал из дому. Через несколько месяцев узнали, что осел он у каких-то дальних родственников, а там собутыльники его самого грохнули…
Третья сестра получила благодаря своему мужу-священнику, который местным богачам индульгенции продавал, большой дом, оранжерею с цветами со всех стран света и семеро детей. Однако уже на пятом ребенке ей врачи посоветовали прекратить рожать, так как у нее почти в каждом позвонке появились грыжи неоперабельные. Но, живя со священником, процесс размножения контролировать невозможно, потому что Бог велел размножаться, пока не помрешь. И вот после седьмого ребенка ее спину скрючило в три погибели, — ни молитвы, ни врачи не смогли помочь разогнуться. Но для ее мужа это была не помеха: мужик он был похотливый, соорудил ей шкаф с разными париками, одеждой разных стилей и обувью. Каждый раз после службы звонил ей и говорил: «Будешь сегодня восемнадцатилетней прихожаночкой, что сегодня рядышком со мной стояла. Надень юбочку покороче, парик надень – блондинку с длинными волосами, вьющимися. Кофточку с вырезом, фиолетовую». И каждый раз бедной женщине приходилось удовлетворять фантазии мужа, играя разных дам, понравившихся ему во время проповеди, терпя адскую боль в позвоночнике. Гулять-то священникам Бог не позволяет, вот мужик и выкручивался, как мог. А за супружеское неповиновение грозил ей от церкви отлучить: он же священник…
Тем временем в Москве няне Лене повезло: здесь она встретила второго мужа – работал он охранником в одном очень крутом месте, спиртного в рот не брал ни капли, рисовал красками, спортом увлекался. Его страстью был бокс. А няня Лена и говорит ему: «Хватит себе и другим морды бить, повзрослей уже, наконец, а то хожу с тобой по улицам, а у тебя фингалы под глазом, стыдно же!». Ее второй муж послушался и начал штанги тягать. И за год заработал себе в позвоночнике грыжу такого размера, который сильно удивил видавших виды врачей, которые его оперировали после того, как у него ноги отнялись. Ходить он после операции заново начал, но про спорт ему пришлось вообще забыть, так как ему даже шевелиться стало больно.
И тут няне Лене и ее второму мужу пришлось удочерить внучку няни Лены от первой дочери, так как та заболела раком кости и скоропостижно скончалась. Через пару лет у внучки обнаружили хроническую тромбоцитопению – заболевание крови, которое редко удается вылечить полностью.
Мой собственный ребенок, обожавший добрую и милую няню Лену, пять раз получал физические увечья: сначала случайно выдернул себе целый ноготь на пальце, потом получил гигантский шрам между бровями, потом такой же – чуть выше на лбу, и еще два раза получал трещины в костях рук (все разы сопровождались поездками в больницу на «скорой помощи»)…
А у меня вдруг обнаружили рак желудка – прооперировали вовремя, и вот теперь сижу дома, строчу загадочные истории, накопившиеся за жизнь, которым я не нахожу иного объяснения, кроме сплошной мистики.
Самое главное: все эти несчастные люди, о которых я упомянула, были няне Лене очень близки и дороги. Заболела я именно тогда, когда она стала мне говорить, что обожает меня всем сердцем, как родную, и всегда будет молиться за мое благополучие и… здоровье.
То же самое с ребенком: как только она стала говорить, что мой сын ей стал дорог и близок, на него посыпались «увечья».
Не знаю, что случилось со мной после операции. Очнувшись полностью от наркоза, я первым делом сообщила мужу, что больше не могу видеть няню Лену в своем доме. Муж сказал, что я брежу, но, выслушав изложенную выше историю, вдруг согласился.
Выйдя из больницы, я со слезами попрощалась с няней Леной. И плакала еще и еще: потому что таких хороших людей редко встретишь.
Но вот уже четыре года после ее ухода мы с мужем почти не ругаемся (а при няне Лене, молившейся за наше семейное благополучие, мы чуть не развелись), и ребенок даже крошечных порезов не получал…
