Этот рассказ, написанный корявым почерком моего старшего брательника на двух тетрадных листах в клеточку, заботливо сложенный в четверть и запрятанный в мою пропись (чтоб в школе на досуге прочитала), и был моей самой первой детской страшилкой.
Автор… да я уж и не знаю, кто автор. Пусть им буду я.
А источником – неиссякаемая фантазия брата, почерпнутая из книжек со страшилками и заграничных боевиков)))В отдаленной от цивилизации деревне, граничившей с кладбищем, с приходом ночи местные жители запирали окна и двери на засовы, потому что в темноте с улиц им слышались жуткие звуки, похожие на собачий визг и вой. Ночами по деревне бродили какие-то люди. Они стучались в двери, заглядывали в окна и пугали местных жителей.
Как-то солнечным летним днем в самом начале улицы той злополучной деревни поднялся ввысь клуб пыли и, шумно журча мотором, на дорожку выехал семейный грузовичок. Он прокатился по деревне и припарковался в самом конце улицы, возле одинокого двухэтажного, давно пустующего дома.
Дверцы «минивена» распахнулись, и оттуда выбрались наружу трое маленьких детей. Две светловолосых девчушки, лет семи и пяти, и мальчик лет трех. Улица тут же наполнилась детским криком, топотом маленьких ножек и взметнувшейся вверх от детской беготни кучей прошлогодних листьев. Джон Смитт — отец семейства по призванию и миллионер по назначению — занимался строительством ферм на юго-востоке Англии. Полгода назад он выкупил немалую часть земли в этих местах. Уже вовсю шло строительство, и мистер Смитт, желая лично посетить стройку, решил захватить с собой детей и супругу. Но по дороге пропустил нужный поворот, тем самым оказавшись в незнакомой деревне.
Солнце уже наполовину закатилось за горизонт, и разворачивать машину не было уже никакого смысла. Пришлось остановиться на ночь здесь, в этой деревеньке, благо пустых домов было предостаточно. Белокурая миссис Аманда Смитт, скрестив руки на груди, хмурым взглядом осматривала небольшой домик, который, стыдливо спрятавшись в ветвях огромного вяза, одиноко стоял на окраине деревни. «Ну да Бог с ним, – подумала, наконец, миссис Аманда Смитт. — В конце концов, это всего лишь на одну ночь». И, прогнав от себя грустные мысли, она поспешила к играющим возле «минивена» детям.
Остаток вечера прошел в суматохе и хлопотах. К десяти часам Джон Смитт, уставший, но весьма довольный, сидел на веранде дома и коротал вечер за бутылочкой пива на пару со своим новым приятелем, местным жителем Гарри.
– Зомби? – смеялся мистер Смитт, наливая в бокал холодный пенный напиток. — Друг мой, я настолько богат, что купил уже половину поместий в Англии, и если я захочу, то куплю всю вашу деревню вместе с вашим кладбищем и вашими зомби с потрохами!
Ближе к одиннадцати солнце совсем скрылось за горизонтом, и с раскинувшегося за домом поля потянуло запахом сырой травы и прохладой. Огромная рыжая луна лениво поднималась в темнеющее небо, разливая вокруг себя зловещий серебристый свет. В деревне стало совсем тихо, и в домах одна за одной гасли лампы и затворялись ставни. С противоположной стороны деревни, на которой находилось старое кладбище, вдруг послышался слабый, протяжный, сдавленный вой, и Генри, залпом осушив свой бокал, заторопился домой, посоветовав Джону закрыть на ночь ставнями окна и хорошенько запереть все двери. Мистер Смитт в ответ на это лениво рассмеялся и пожал Генри руку в знак прощания. Когда Мистер Смитт зашел в дом, на улице уже совсем стемнело.
Стрелка циферблата равнодушно уставилась на цифру два, и часы принялись монотонно отбивать положенные удары. Джон Смитт открыл глаза. Ему не спалось. Лунный свет заливал комнату, просачиваясь в заплетенные паутиной углы дома. Рядом, разметав по подушке волосы, крепко спала Аманда. В соседней комнате было слышно, как сопит и ворочается во сне маленький Кевин. «Наверное, ему тоже мешает спать луна», — подумал Джон. Он встал с постели, закурил и подошел к окну.
От увиденного волосы дыбом встали на его голове. Зомби сотнями шли по деревне. Грязные, полуразложившиеся, тащились они мимо черных домов по пыльной дороге, оставляя после себя жуткую вонь и куски отваливающейся плоти. Временами некоторые из этих тварей подходили к домам, скреблись в деревянные ставни, дергали ручки дверей и, поднимая вверх лица, протяжно выли, чуя близкую добычу.
Смитт наблюдал за ними, стоя возле окна своей кухни, не в силах сдвинуться с места. Жуткий, липкий страх парализовал его тело, впиваясь в кожу тысячами тонких игл. Ночная сорочка его взмокла от пота и липла к телу, недокуренная сигарета упала на босую ногу Джона и обожгла кожу на пальце. Джон пришел, наконец, в себя и невольно вскрикнул от боли и страха.
И тут одно из многочисленных существ, проходящих мимо дома, обернулось и увидело человека…
Смитт в ужасе отпрянул от окна, но было уже поздно. С жуткими воплями зомби окружали дом, подбираясь все ближе к окнам и к двери. Смитт судорожно кинулся к ставням, но руки не слушались его. Кое-как ему удалось закрыть окно, как вдруг он услышал звук бьющегося стекла в гостиной. Из детской послышался плач. Проснулись дети. Джон опрометью помчался в спальню, на кровати сидела сонная и перепуганная Аманда. В руках она сжимала фонарик. Джон, велев ей идти в детскую и забирать детей, подошел к письменному столу и выдвинул нижний ящик. В лунном свете тускло блеснула сталь. Старый добрый «Мозес Браунинг». Патроны – в ящике выше. На ходу заряжая оружие, спотыкаясь в потемках и чертыхаясь, Смитт ворвался в детскую, сгреб в охапку перепуганных жену и детей и потащил их в подвал, крышку от которого он еще днем приметил в кухне под половицей.
Зомби тем временем уже осматривали гостиную. Какой-то умник из них открыл входную дверь, скинув крюк. На момент, когда Смитт с семьей укрылись в подвале, в доме было, по меньшей мере, половина кладбища смрадной разлагающейся ходячей плоти. Черт знает, какая сила двигала ими: они шатались по дому хаотично, переворачивая все на одном пути. Но один инстинкт у них работал на все сто. И они отчетливо это понимали. Они хотели жрать. Понимал это и мистер Смитт, задыхающийся в черном подвале и прислушивающийся к каждому скрипу половицы сверху. Пошарив рукой по стене, он нащупал выключатель и щелкнул им. Здесь, внизу не было ничего, кроме него самого, его жены, троих плачущих от ужаса детей, пяти патронов в «браунинге» и зловещей, густой, вонючей темноты, прорезаемой тусклым светом пыльной лампочки, висевшей на проводе.
Поток мыслей в его голове прервала внезапная перемена, произошедшая сверху. Шум над головой стих и воцарилась страшная тишина. «Ушли» — пронеслось в голове Джона, как вдруг слегка дернулась крышка погреба над его головой. Слегка, а потом с остервенением пытались открыть ее, воя и визжа, словно псы, почуявшие рядом зарытую кость. Времени на раздумья оставалось мало, и Смитт снял Браунинг с предохранителя. Оглушительный звук выстрела и визг Аманды разорвал темноту подвала. Первым был малыш Кевин. Пуля оставила огромное, расползающееся бордовое пятно на его пижаме. Джон вдруг подумал, что у маленьких мальчиков должны быть красивые свежие пижамы и на них не должно быть таких страшных бордовых пятен. Дуло пистолета уставилось на Энни. Бедняжка даже не успела испугаться. Её тело бесшумно осело на серый бетонный пол. Кейт закрыла ладошками лицо, и слезы брызнули из ее синих глаз. Она тоже не издала ни звука. Следом была Аманда. Пуля попала жене точно в сердце, и навечно открытые глаза ее так и остались испуганно смотреть на мужа.
Джон зажмурился, переводя дух. Не открывая глаз, наощупь, пробрался он к трупам своих детей, усадил на колени мертвого сына и проверил обойму. Наверху бесновались. Казалось, весь потолок ходил ходуном, и крышка подвала уже была готова слететь с петель. Джон сжимал в окровавленных руках теплую рукоять стали. В стволе оставался последний патрон. «Только бы без осечки», — подумал он, поднося дуло к виску.
Когда зомби сорвали, наконец, крышку и ворвались в подвал, Джон Смитт и его семья уже не видели этого.
