Я не верю в Бога

Атеизм и скептики — обыденная вещь в нашем мире, люди забыли, как шли в походы в имя Господа, распространяли религию, страдали во имя него. Как же порой неразумен человек, и как он наивен. Мне очень нравится произведение Булгакова «Мастер и Маргарита». А особенно тот момент, когда Воланд разговаривает с писателем-поэтом и его наставником. И его фраза: «Как человек может отвечать за себя, если он даже не знает что будет завтра, или через час?» Данный рассказ мой произошел, как ни странно, с моей знакомой.Оксана (имя вымышлено) не верила в Бога, ровно как и в дьявола, она хаяла церковь на чем свет стоит, рассуждала о ее продажности и коррупции, утверждала, что это все вымысел больных людей, которые верят в противоречивые сказки, которым тысячи лет, хотя моя знакомая не была дурой, напротив, у нее высшее образование по психологии и педагогике, работает она с детьми, как говорится, трудновоспитуемыми, и даже на личном фронте у нее наверное, в общем-то, было нормально… Но это я забежал вперед. Так вот, в церковь она не ходила, как видела священнослужителя, обязательно ей надо было ему съязвить, вступить в полемику, вот ей-богу, как мы оказывались с ней в одной компании, лично я не знал куда себя деть, я не из стыдливых людей, конечно, но всему есть же разумный предел. Для нее батюшка в рясе — как красная тряпка для быка.
Мне вспоминается один случай, это было лет 5 назад примерно, мы небольшой компанией сидели в парке Победы недалеко от военной церкви, и Оксана начала рассуждать о павших солдатах во вторую мировую войну, что они свои жизни отдали за черт знает что, что Бога нет, и вообще, если написано — не убей, как они в рай-то попадут? Как назло из церкви вышел батюшка, ну и эта дура к нему пристала собственно с этими вопросами, мне, да и пожалуй всем кто был в нашей компании, было ужасно неловко. А батюшка отбивался от идиотки как мог, рассказывал ей, что защитников родных Бог всегда прощает, что это самопожертвование, и т.д, и что неисповедимы пути Господа нашего… Тут я должен оговориться — я сам не фанатик религии, я не знаю — есть Бог, нет его, я просто верю, вот и все, хотя в церковь хожу раз в год, и то если потащат.
Она мурыжила беднягу, наверное, минут сорок, и несчастный вынужден был спасаться бегством. Но потом в жизни Оксаны случилась судьбоносная встреча, она познакомилась с Ильей, с неплохим, надо сказать, парнем на первый взгляд, и в общем-то, все шло именно к свадьбе, роман у них разгорелся жуткий, страстный. И как следствие она забеременела. В виду того, что она дура, в начале беременности она никуда не ходила, утверждала, что с ребенком все нормально, а лишний раз к людям в белых халатах не тянет, но на четвертом месяце она все-таки пошла и сделала скрининг. Какой же был шок у нее, да и у всех нас, скрининг показал, что ребенок с синдромом Дауна. Она сдавала тест раз в два три дня, молодой человек от нее сбежал со словами «мне больные дети ни к чему.» И Оксана осталась только с нашей поддержкой, её собственная мать по каким-то мне лично не понятным причинам отвернулась от дочери и вместо поддержки окрысилась на дочь, чуть ли не выкинула ее из дома, несколько раз она оставалась и у меня в том числе. В результате ее отправили в центр на допанализы, она позвонила мне и просила ее отвезти, конечно я не отказал ей.
Мы проторчали там часов шесть или семь, и вот итог: ребенок с синдромом Дауна. Не в силах держаться на ногах, Оксана рухнула на холодный кафель центра и начала буквально биться в истерике, она просто была истощена, и ей казалось, что весь мир против нее, ведь даже аборт или преждевременные роды не вызвать, поскольку первая беременность и высокий риск потом совсем остаться бесплодной. Люди столпились вокруг нас, кто-то ей совал валидол, откуда-то появился корвалол, а я лично стоял как вкопанный, я не знал, чем я ей сейчас могу помочь. Я даже не нашел слов, нет, мне было ее жалко, очень жалко, но что я мог сказать или сделать? Истерика стала стихать. Оксану усадили на стул, она ушла полностью в себя, уставившись на свои туфли, из её глаз то и дело стекали слезы и падали на белый кафель, я стоял рядом и даже как-то машинально гладил ее по голове, не понимая что делать дальше. Да и должен же я вообще что-то ей говорить. У меня в кармане зазвонил телефон, я посмотрел на табло, это были с работы, рассеянно ей улыбнулся и отошел к окну чтобы ответить, а Оксанка осталась сидеть одна.
Когда я закончил разговор по телефону, то повернулся к Оксанке, та общалась сама с собой, причем повернув голову на соседний пустой стул, люди смотрели на нее как на сумасшедшую — растрепанная зареванная девица разговаривает сама с собой и причем что-то еще доказывает кому-то. Я аккуратно к ней подошел и выхватил обрывки фраз.
— Ты такая маленькая и умная?
— Бога нет!
— Не поможет!!! (Это было буквально выкрикнуто.)
Я помялся, мне стало не по себе, но все же я решился.
— Оксан, поехали домой ко мне, я тебе ванну разведу, тебе надо отдохнуть, закажем суши например?
Она посмотрела в мою сторону и ответила:
— Хорошо, но я с ней должна договорить.
Тут я уже почти был уверен, что моя подруга попросту спятила, и чтобы ей сейчас не вызвали нужных людей, ее надо отсюда уводить.
— Оксан, а пусть она поедет с нами, машина большая, места всем хватит.
Тут она посмотрела на меня как на идиота.
— Она же маленькая и наверное тут с родителями, как она поедет?
Оксана отвернулась, и ее фраза меня добила:
— Нет, я не твоя мама, и в церковь я не пойду!
Тут я не выдержал и схватил подругу за локоть, выволок прочь из центра, буквально чуть ли не ногами ее затолкал в машину, сел сам и даже не грея ее тронулся прочь от взглядов зевак.
— Останови тут, — попросила меня Оксана, указав на двери храма, мимо которого мы проезжали.
— Ты же не веришь?
— Я уже сама не знаю во что мне верить, — парировала подруга, и я подрулил к церкви.
Знаете, Оксана потом часто ходила в храм на протяжении беременности, она научилась верить в Бога и копить в себе веру. Она потом рассказала мне, что там разговаривала с девочкой, которую звали Марина, которой было лет пять-шесть, и что Марина просила не убивать ребенка, а молиться за него. Оксана молилась, и вот мы с компанией встречали ее возле дверей роддома, у нее в руках был маленький сопящий комочек, который вызывал умиление, это была девочка Маришка, абсолютно здоровая, без каких-либо отклонений.