Автор — я, КОШМАРКА (ЛАКРИМА).В прошлом году мы с мужем перебрались жить в небольшой поселок недалеко от города. Видимо, в отличие от шумного и пыльного города, местная обстановка пошла мне на пользу, потому что вскоре после этого я наконец-то забеременела и недавно родила прелестную дочурку.
Однажды утром мне нужно было ехать с дочкой в город ко врачу на осмотр, а муж, как назло, работал в первую смену. Пришлось накануне договориться с соседкой, чтобы она нас отвезла туда и обратно. И вот, в назначенный час, она заехала за нами. Мы уже были готовы и быстро сели в машину. Тут женщина внезапно вспомнила, что в спешке забыла дома документы. Пришлось возвращаться. Сумочку с документами нам вынесла из дома ее внучка, приехавшая погостить на лето. Я опустила стекло и пожелала ей доброго утра, а она подошла ближе, чтобы улыбнуться мне и моей дочурке.
Подъехали к поликлинике. У соседки были еще дела в городе, и мы с ней договорились, что в нужное время созвонимся.
Выйдя из кабинета врача после осмотра, я присела на скамеечку в коридоре поликлиники и достала телефон. Соседка сказала, что будет минут через пятнадцать – двадцать. Закончив разговаривать, я обнаружила, что на другой конец лавочки присела женщина лет тридцати, тоже с грудным ребенком на руках.
— Первенец? — спросила она, повернув голову в мою сторону.
Я не успела ничего ответить, так как внезапно дико закружилась голова, и сознание на секунду покинуло меня. Через мгновение я пришла в себя и вздохнула с облегчением, увидев, что ребенок по-прежнему лежит на руках и не упал. Оказалось, что та женщина уже сидит рядом и участливо смотрит на меня.
— Недосыпаете? – спросила она заботливо, — у меня с первым ребенком так же было, привыкнете скоро, — приободрила она.
Уже в машине я пришла в себя окончательно, и до дома мы добрались почти без происшествий, только ребенок постоянно плакал. Дома, покормив дочку, я попыталась уложить ее спать, но не тут-то было: закончив кушать, она вновь стала буквально исходить слезами. Я положила ее в коляску и отправилась гулять, в надежде, что на улице ребенок успокоится, но даже на свежем воздухе она продолжала хныкать.
Соседка сидела у своего дома. Ее внучка, игравшая рядом, подошла к нам, заглянула в коляску, в ужасе отшатнулась, затем отбежала и прижалась к бабушке.
— Бабуля, у нее в коляске полено лежит, ну такое, какими печку топят!
— Что ты такое болтаешь? – удивленно спросила ее соседка, затем извинилась передо мной и, сказав, что девочка, скорее всего, перегрелась на солнышке, увела внучку в дом.
Прошло несколько дней. Дочка плакала целыми днями навзрыд, успокаиваясь только на время кормления. Мы с мужем спали по очереди, чтобы кто-то постоянно находился около нее. Побывали мы и у врача, но тот ничего вразумительного не смог сказать, кроме того, что ребенок абсолютно здоров.
— Не к бабке же теперь идти, — произнес муж в отчаянии после выхода из кабинета.
— А почему бы и нет, может, сглазил ее кто-нибудь? – предложила я неуверенно, хотя сама ни капельки не верила в какие-либо сглазы и порчи.
— Во всяком случае, хуже точно не станет, — поддержал мою мысль муж.
Через пару дней, за которые в состоянии дочери улучшений так и не произошло, муж объявил, что нашел бабулю, разбирающуюся в подобных делах, и она уже назначила нам встречу. В нужное время мы приехали к ней.
Первая реакция той бабульки на мое дите напоминала реакцию соседской девочки. Во всяком случае, перепугана она была не меньше.
-Вот что, внученька, — сказала она мне, — не знаю, как это называется, но не ребенок у тебя сейчас на руках. Не живое оно, не могла ты это родить.
Мы с мужем сидели в оцепенении, не зная, как реагировать на ее слова, а бабуля продолжала:
— Уж не знаю, кто взял твою девочку, дав взамен это. Только ты сама можешь вспомнить, с кем из чужих людей могла оставить своего ребенка, чтобы у них была возможность проделать такое.
— Да не оставляла я ни с кем ребенка, ни на минуту не отхожу, — в отчаянии ответила я, — был лишь случай один, когда рядом со мной была женщина с грудничком, а у меня на секунду в глазах потемнело.
И я рассказала бабушке о том происшествии в поликлинике.
— А после того-то все и началось? – спросила она.
Я кивнула.
— Ну, говорю же, не ребенок это, — опять начала бабуля, — вот тогда-то тебе его и подменили, предоставила ты кому-то удобный случай.
— Но ведь выглядит-то она, как ребенок, — я уже чуть ли не рыдала от отчаяния.
— Это для тебя оно так выглядит, – парировала бабка.
— А другие? Все ведь ребенка видят…
— Случилось-то это недавно. Многие ли видели с тех пор то, что ты носишь на руках вместо ребенка? Кто-то может и девочку видит, а кто-то — истинное обличие того, что ты принимаешь за дочку.
И тут я снова вспомнила внучку соседки, ее испуг, когда он взглянула в коляску после нашего возвращения из города. Слезы покатились уже градом. Муж приобнял меня за плечи, но чувствовалось, то он сам близок к такому же состоянию.
— Но ведь она же плачет, кушает! – выкрикнула я уже в истерике.
— Именно. Плачет и кушает. Оно потому так и делает, чтобы быть похожим на ребенка. Я еще раз повторю вам: я не знаю, что это, не могу предположить, кто причастен к этой подмене, и, к сожалению, помочь вам ничем не могу. В одном только я не сомневаюсь: оно теперь всегда будет лишь плакать и кушать.
